Авиатор: назад в СССР 7 [СИ] - Михаил Дорин

— Думаю.

— Ну, ты давай быстрее думай. У нас разбор идёт, — спокойно сказал Араратович, и тут же вернул меня в реальность.

Я совершенно не заметил, как вошёл в класс, где уже собрался весь лётный состав. У доски стоит Бажанян, а за его спиной Гнетов с указкой. И гробовая тишина.

— Я… опоздал?

— Как бы да, Сергей Сергеевич. Ещё и зашёл без спроса, — сказал Гнетов.

Мои однополчане, если я им расскажу причину заклинивания у меня аварийного тормоза, поймут. А вот перед штурмовиками я сейчас выгляжу полным идиотом.

— Ладно, — махнул рукой Бажанян, разрешая мне занять своё место рядом с Пашей. — Давайте, Григорий Максимович по сегодняшнему дню.

— Особенностью сегодня явилось то, что мы работали по вновь выявленным целям в районе горного массива Луркох, — продолжил говорить Гнётов.

— А какова ситуация в районе Шаршари? — спросил командир эскадрильи штурмовиков.

— Судя по фотопланшетам, в районе Шаршари ничего нет. Воздушная разведка никаких сведений нам не дала, — ответил ему Гнётов.

— Ну а все наши удары пришлись на второстепенные объекты в, ничем не примечательном, Луркохе, — высказался недовольным голосом командир штурмовиков.

— И как показали результаты, вновь выявленные объекты не были полностью поражены, — подытожил Гнётов.

Тут же среди штурмовиков поднялся шум. Понять ребят можно. Максимович сейчас обвинил их в некомпетентности и непрофессионализме. Мол, бомбили не туда.

— Вы, товарищ Гнётов, сами-то, чем сегодня занимались? Прикрывали? А спустились бы и поработали, — встал со своего места командир эскадрильи штурмовиков.

— Арсений Павлович, поработаем. Дали бы чем, зашли бы на цели и поразили. Так, вам же доверили. А наши: — Мендель и Родин, и вовсе попали под перехват иранцев, — успокаивал рыжего подполковника Бажанян.

Стоит сказать, что с Арсением Павловичем Афанасьевым сталкивался я только на паре совещаний у Хрекова. Невысокого роста, коренастый, с непропорционально большими ладонями. Одной такой лапой он бы мог баскетбольный мяч спокойно держать, словно это теннисный шарик.

— То, что прикрыли, большое спасибо. Насколько было тяжело? — спросил Афанасьев. — Капитан, выйди, расскажи, — предложил он Менделю поведать о сегодняшнем бое, и Паша рассказал, как он уходил от атак Ф-14.

— Затем ещё и МиГи появились новые, — сказал Мендель и по классу прокатился гул удивления.

Но наша минута славы закончилась, и весь личный состав вернулся к спорам. Дело дошло до того, что штурмовикам оказалось не по нраву, почему командует именно наш полк. Они здесь уже базировались до нас и прекрасно справлялись с нанесением ударов. А тут прибыли бравые ребята, которых сам генерал армии Ахромеев сюда определил. Все лётчики-орденоносцы, некоторые повысили класс за время командировки и теперь учат их, как нужно работать по земле. Видимо, не сильно их поощряло командование за боевые вылеты.

А ведь работа у штурмовой авиации весьма опасная. По крепости духа и яиц, круче них только вертолётчики.

— Я ещё раз, вам повторяю, товарищ капитан… — продолжал доказывать свою правоту Афанасьев.

— Опыта у нас хватает, чтобы мы могли вам подсказать, как правильно нужно работать по земле, — не унимался Гнётов.

Бажанян сразу вклинился в эту разборку, призывая всех к порядку. Среди обычных лётчиков тоже начались трения. Опустились уже до внутреннего порядка в жилом палаточном городке.

— Вечно приходите со своего дежурства, и давай намываться, — выкрикнул кто-то из штурмовиков.

— Там бак здоровенный. Чего тебе не хватает? — пытался уточнить суть претензий Паша Мендель.

— Вот ваши все так думают. А приходишь вечером, а воды уже нет, — продолжал возмущаться лётчик «грачей».

Через несколько секунд Араратович не выдержал и громогласно дал всем команду закрыть рты. Точного перевода его гневной фразы на армянском никто не знал, но догадаться о содержании было несложно.

— Завтра нашему полку… — начал говорить Араратович.

— Только вашему? — перебил его Афанасьев.

Вот же какой злючий попался! И не успокаивается. Всё задеть пытается. Не успел я додумать и наградить Афанасьева каким-нибудь нелестным эпитетом, в класс вошёл особый гость в звании полковника.

— Команду не подавайте. Я не надолго, — сказал он, медленно выходя на середину класса.

Полковник имел болезненный вид. Как будто его раньше времени выписали из инфекции и сразу на работу заставили выйти. Лицо, кстати, очень знакомое.

— Хотел бы с вами познакомиться. Всегда с уважением относился к авиации, — сказал полковник, поправляя солнцезащитные очки на воротнике. — Полковник Громов Борис Всеволодович, командир 4й мотострелковой дивизии.

Возможно, я единственный из сидящих сейчас смотрел на этого человека восторженными глазами. Передо мной был если не образец грамотного и достойнейшего генерала, то точно один тех, с кого стоит брать пример по службе.

Борис Громов, в будущем генерал-полковник. Через три года ему будет поручено занять должность генерала по особым поручениям. Эту должность возродят, поскольку Генеральный штаб будет нуждаться в объективной оценке обстановки в Афганистане.

Позже он получит назначение на должность командующего 40й армией. Именно ему поручат организовать и провести вывод советских войск из Афганистана. В 1988 году он будет удостоен звания Герой Советского Союза.

Как и многие видные генералы Советской Армии он уйдёт в политику. Займёт пост Губернатора Московской области. Один из немногих, кто за особо выдающиеся заслуги, связанные с укреплением российской государственности, станет полным Кавалером Ордена «За заслуги перед отечеством».

— Чего спорили то? — усмехнувшись, спросил Громов.

— Борис Всеволодович, дискутируем. Громко, но по делу, — ответил Бажанян.

— Ну да. Я так и подумал, — сказал Громов и подошёл к карте. — В общем, командованием поставлена задача взять проклятый Луркох. Как видите, этот горный хребет находится на пересечении дорог на Кандагар и Герат.

— Много нападений на колонны? — спросил Афанасьев.

— Неприлично много, ребята. Меня не так гепатит достал, как этот Луркох. Ваша задача уничтожить там всё, что только можно. Авианаводчики будут с вами завтра работать, а генерал Хреков руководить с борта Ан-26. Вопросы?

Никто ничего не спросил.

— Это хорошо. Начальника разведки пришлю завтра. Поделится с вами сведениями. Не ругайтесь тут только, — сказал полковник и тихо вышел из кабинета.

Вот такой он — лаконичный и спокойный будущий генерал Громов.

— Итак, как вы уже слышали от Бориса Всеволодовича, завтра и нашему, и вашему, Арсений Павлович. Хоть вы и отдельная эскадрилья, но в данный момент находитесь в оперативном подчинении командира нашего полка. Он же является старшим авиационным начальником на базе Шинданд, — сказал Бажанян и после этого подполковник решил успокоиться.- Давайте уже по задачам на завтра определимся и пойдём спать, — устало произнёс Буянов, похлопав Афанасьева по плечу.

Командир штурмовиков поднял руки, дав понять, что он не против.

— Итак, горный массив Луркох, — показал на карте Гнётов. — Площадь 256 квадратных километров. Имеются вершины до 3000 метров. Ущелья для маневрирования очень сложны.

— Товарищ капитан, вынужден не согласиться, — снова подал голос Арсений Павлович.

Никак он не угомонится! Везде ему надо сумничать. Теперь он решил поднять тему для дискуссии о манёвренных характеристиках Су-25го. Даже вышел к доске и принялся рисовать уравнение движения и схему сил для этого самолёта во время выполнения виража. Пошли формулы, расчёты и примеры. А всё для того, чтобы назвать несколько цифр.

— Из этой схемы видно, насколько наши штурмовики хорошо могут маневрировать в узком пространстве. А живучесть, сами знаете, у нас хорошая, — развёл Афанасьев руки в стороны и положил мел.

Я обернулся назад и обнаружил большую часть класса спящими. Настолько им было «интересно» слушать своего командира, что решили лётчики-штурмовики начать отдыхать уже здесь.

— Палыч, давай уже кончай мериться половыми органами и пойдём спать. Завтра обговорим налёт, — предложил Буянов и был услышан. Класс опустел, практически, мгновенно.

После долгих водных процедур в ледяной воде, наша палатка собралась на вечернее чаепитие. Гусько своих отваров не предлагал.

— Савельевич, как ты мог нас без кваса оставить? — спросил у него Бажанян, доставая большую коробку с печеньями.

— Да с таким презентом от нашего нового друга можно и без собственных продуктов жить, — улыбнулся замполит, заливая кипяток в заварник в синий горошек.

— Это ты на Хватова намекаешь? Он сегодня меня на совещании просто доконал! — воскликнул Буянов. — Смотри, чего дал нам.

На стол Иван Гаврилович положил большую коробку с печеньями под названием «Альберт», написанном на английском языке.

— Югославское? — поинтересовался Гнетов. — Я пару раз только ел подобное в жизни. Вкус интересный.